«К вопросу о жестоком обращении с детьми. Взгляд на проблему.»
Дубровская Рената Алексеевна | 22.05.2017 | Статья |
В свете требований ФГОС во главу угла образования в специальной школе VIII вида выдвигается задача пересмотра всей системы постановки коррекционно-воспитательной работы с обучающимися, создание такой образовательной среды, где нет места жестокому обращению с детьми с ОВЗ, где царит дух милосердия и любви. |
Просмотр публикации
Об авторе
Фамилия, имя и отчество автора | Дубровская Рената Алексеевна |
Должность | учитель социально-бытовой ориентировки |
Место работы | ГКОУ "Специальная (коррекционная) общеобразовательная школа №33 города Ставрополя" |
Населённый пункт | Ставрополь |
Вид публикации | Статья |
Скачать документ публикации | Скачать |
Текст публикации | Дубровская Рената Алексеевна учитель социально-бытовой ориентировки К вопросу о жестоком обращении с детьми. Взгляд на проблему. Дубровская Р.А. г. Ставрополь В словаре В. Даля слово «жестокий» трактуется как немилосердный, бесчеловечный, незнающий жалости, сожаления, сочувствия; безмерно строгий, суровый, неодолимо грозный, неумолимый. Таким образом, жестокое отношение к ребенку — это все то, что было перечислено выше. В. В. Зеньковский подчеркивал, что автономия педагогики, если только не обозначать этим термином право педагогики на применение своего педагогического критерия к оценке тех или иных средств воспитания, весьма относительна. В корне педагогики любого народа находятся традиции нации, а также традиции семейного и школьного воспитания. Поскольку традиций в мире маленького ребенка еще нет и быть не может, то последние воспринимаются ребенком как «чужие», находящиеся вне мира его «Я», да и по сути самого «Я» в полном смысле этого слова еще то нет. А это значит: воспитание с самого начала выступает и воспринимается ребенком как насилие. Поступив в школу воспитуемый в равной степени и как воспитатель включается в процесс, который во многом связан с нормативными представлениями (неважно от кого и откуда они исходят), т. е. предполагает формирование поведения и сознания по образцу. Каждый педагог и в равной степени каждый родитель воспринимает его по- своему, в меру своего культурного уровня, воспитания, подготовки к педагогической и воспитательной работе. И. А. Ильин писал: «Задача верного воспитания состоит в том, чтобы с детства проявлять в человеческом инстинкте духовное начало, и притом не в смысле дисциплинарного навязанного обыкновения, а в смысле свободной радости и свободного предпочтения. Вот почему в основе воспитательного процесса должна стоять способная к духовному творчеству свободная личность, т. е. личность, над которой нет, не только насилия, но и элементов насилия. И это должно быть, прежде всего — в школе». Однако изначально российская школа формировалась как авторитарная. В ней, как ни прискорбно отметить были далеко не просто элементы насилия. Вспомним, в каждой школе был некий «дядя Вася», в обязанность которого входило пороть непослушных учеников. По головам учеников зачастую «ходила» линейка. Детей ставили в угол на колени, а то и на горох. Существовали карцеры. Даже в Царскосельском Лицее – учреждении, где готовили будущих государственных деятелей, применялись наказания, правда, не физические. Отсюда возникает вопрос. У кого было учиться, так сказать простому смертному? У кого? Методы школьного жестокого обращения с детьми как само собой разумеющиеся переносились в семейное воспитание. Вспомним, как Максим Горький описывал, что каждую субботу дедушка давал команду жестоко пороть своих внуков, несмотря на их возраст. И это было в порядке вещей. В условиях жестокого насилия над ребенком выросли, а затем перенесли и в свои семьи ущербную педагогику воспитания, десятки поколений россиян, не зная, что можно жить и растить детей иначе, а именно: уважая их личность и достоинство. После революции телесные наказания в школах были запрещены. А вообще наказания? Конечно, нет. Долгие десятилетия существовали как формы наказание школьников: оценка по поведению, выговор, строгий выговор, исключение из школы, перевод в другую школу. А разве это не жестокое обращение с ребенком? Да, если еще учесть, что после этого его ожидало дома? Однако вернёмся к российской школе XXI века. Реформа школьного образования, работа в условиях реализации ФГОС требует от нас, педагогов специальной школы, глубокого осмысливания проблем в области обучения детей с ОВЗ, а также перестройки всей системы организации воспитательной работы цель которой — социализация личности выпускника специальной школы, его успешная интеграция в современное общество. Ставропольский край славен своими добрыми традициями и достижениями в школьном образовании. Опыт работы педагогов Ставрополья прошлого века был известен не только в России, но и за рубежом. Славу нашему краю принесли ученические производственные бригады и часовые Поста № 1. Славные дела продолжает нынешнее поколение педагогов края. Вместе с тем, следует отметить, что проблемы в школьном образовании ещё есть и их надо решать. Второе: 21 век начинался для российской школы нелегко. Распались традиции, устойчивые связи школы, семьи и общественности (как по месту жительства, так и на производстве), а ведь именно общественность была опорой и поддержкой школы по предотвращению насилия над ребенком. На гребне волны демократии перестали работать с семьей общественные организации: партии, профсоюз, союз молодежи. Правда созданы новые структуры: социально – психологические службы в школах, организации по защите прав ребенка, всевозможные общественные организации, которые нам известны и не очень. И все – таки вернемся к школе. Какие права в отношении семей учащихся имеем мы — педагоги, классные руководители, соцпедагоги, воспитатели? Никаких. А ведь, если вспомнить историю, то классная дама российской школы, к примеру, была наделена большими правами. С ней родители были обязаны согласовывать даже то когда, в какое время должен проводиться детский праздник в семье ученика гимназии, кто приглашен, и она, как правило, сама присутствовала на торжестве. Родители чувствовали контроль и проявляли уважение к школе. Можно приводить еще много примеров, диагностировать болезни общества. Однако школа и именно школа призвана стать центром борьбы за каждого ребенка, центром работы с семьей, центром профилактики, недопущения насилия над ребенком, как внутри себя, так и в семьях учеников. Нам приходится учитывать тот факт, что значительное число семей наших учеников – неполные. А это значит, что матери в таких семьях не только испытывают материальные затруднения, но и психологически травмированы, многие находятся в состоянии депрессии, на них давит с одной стороны груз забот о больном ребенке, с другой — состояние одиночества. И вот эту боль зачастую при малейшем поводе мать выплескивает на своего ребенка. Часть родителей являются выпускниками нашей школы. Ранее они проходили поддерживающее лечение, покинув стены школы, забыли об этом. А болезнь ведь никуда не ушла. Особая категория — алкоголе зависимые родители. Им требуются другие меры воздействия. Кто должен бить тревогу, кто должен помочь этим людям? Кто должен знать какую помощь и кому, в каком направлении надо организовать? Ответ один. В первую очередь мы, классные руководители. Конечно, мы не будем лечить алкоголика, но своевременно поднять вопрос, поговорить с человеком, поднять силы компетентных органов, оградить ребенка — мы обязаны. Третье: о «школьной дезадаптации». Этим термином часто определяют любые затруднения, нарушения, отклонения, возникающие у ребенка в его школьной жизни Г. Ф. Кумарина указывает, что «школьной дезадаптацией следует называть только те нарушения и отклонения, которые возникают у ребенка под влиянием самой школы, школьных воздействий или оказываются спровоцированными школой, то есть связанными прямо или косвенно с учебной деятельностью, с учебными успехами, с поведением ребенка в школе или дома при выполнении школьных заданий». Она справедливо отмечает, что наиболее «уязвивыми» при этом становятся «дети риска». И это уже безусловно просчёты школы. Значит и ответственность за них лежит на школе. А, если это так, то мы педагоги не имеем права давать повода родителям для жестокого обращения с ребенком, мы не должны быть причиной детского несчастья и слез. Это не значит, что мы должны заниматься всепрощенчеством, родители имеют право знать о своем ребенке все: как он учится, какие поведенческие проблемы возникают. Но при этом никогда нельзя допускать менторского тона, надо учиться и во гневе вести с родителями доверительные беседы. Тогда будет больше помощи нам и пользы нашим ученикам. А главное, родители будут доверять нам, не отворачиваться от нас. Ведь именно так выстраиваются партнерские отношения. Четвертое: ошибки и просчеты в воспитании детей напрямую зависят от педагогической грамотности родителей, умения вести коррекционно – воспитательную работу с больным ребенком. Учить родителей этому должна, прежде всего, школа. Форм работы здесь немало. Это и индивидуальные занятия, собеседования, и групповые — через родительский лекторий, как в рамках школы, так и на классных родительских собраниях. Подготовка и проведение родительских конференций в школе и в рамках города также принесли бы большую пользу. Трудно привлечь родителей? Да. Но здесь убеждение и отчасти метод «принуждения», полагаю, был бы уместен. Кстати хочу напомнить, что в школе есть тематика родительских собраний и программа работы с семьей. Они были разработаны в период проведения предыдущего эксперимента и, как показывает время, держать их под сукном рано, слишком много проблем в работе с семьей. Немного статистики. Ранжирование учащихся показывает, что в ученической среде падает престиж семьи, семейных ценностей. Если в 2005 году ценность «семья» поставили на 1 и 2 место 99 % учащихся школы, в 2010 году – 91,1%, то в прошлом — лишь 90, 9%. 65.5% учеников поставили категорию «справедливость» и 40.1% категорию «жизнерадостность» на последнее место. Над этим стоит глубоко задуматься. Ибо, как отмечал Константин Дмитриевич Ушинский в своём труде «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии», — «…чтобы воспитать человека во всех отношениях надо познать во всех отношениях». Видимо в свете нынешних проблем надо не только оформлять социальный паспорт класса, организовывать родительские собрания, беседы и собеседования, но и проводить серьезную диагностику семейных отношений в разрезе каждой семьи, т. е год за годом глубоко и всесторонне изучать и анализировать семейные тенденции. Только тогда можно на ранних стадиях выявить те негативные процессы, которые могут привести к печальным последствиям. И как тут не вспомнить слова Николая Рериха «…Миссия взрослых людей по отношению к ребенку состоит в том, чтобы через культуру, образование поднимать ребенка к духовным знаниям, взращивать в нем духовные помыслы и дать ему способ спасения себя в этом мире и мира вокруг себя». |